ВОЙНА ПОДАРИЛА МНЕ СЕДИНУ В СЕМЬ ЛЕТ…

В июне 1941 года четырехлетняя Лиля Дерябина вместе с родителями ехала в вагоне поезда из Владивостока в Брянск. У папы – долгожданный отпуск, и вот они всей семьей едут погостить к бабушке и дедушке. Тогда Лиля и не подозревала, что это путешествие затянется на долгие 8 лет…

Весть о начале Великой Отечественной войны застала семью Дерябиных-Матюхиных уже на родине отца. Мужчин и женщин – молодых и пожилых, военнообязанных и гражданских – стали отправлять на фронт целыми эшелонами. Лиля хорошо помнит, как провожала отца, Василия Павловича. Она, маленькая и беспечная, бегала по бескрайнему ромашково-васильковому полю, что-то напевала себе под нос, собирала цветы. Поодаль от нее стояли родители. Мама с заплаканными глазами, склонив голову на грудь отца, безудержно ревела, гладила мужа по щекам, плечам. Они прощались навсегда.

– Попрощайся с папой! – подозвала Лилю мать. Девочка подбежала и застыла на месте. Она, такая маленькая, увидела и поняла, как постарели, изменились ее родители. Огромные зеленые мамины глаза теперь стали красными от слез, черты лица осунувшимися. Отец держался, чтобы не выдавать волнения. Он поднял дочь высоко-высоко над землей так, что и толпы плачущих людей, и переполненные вагоны, и даже ромашковое поле остались где-то далеко. А перед глазами только тоскливый взгляд отца и напуганный взор матери.

Брянск бомбили фашистские самолеты. Бомбы стерли с лица земли половину города. Во время бомбежек горожане укрывались в подвалах и подземных переходах. Лилина мама передвигалась теперь с трудом – она ждала ребенка. Девочка спешила в укрытие всегда впереди матери, чтобы занять для нее место. В этот раз места хватило только для Антонины Алексеевны. Лиля уступила свое старушке, а та взяла девочку на руки. Удар бомб пришелся как раз по укрытию, где прятались Дерябины. Подвал завалило, престарелая женщина, державшая Лилю на руках, погибла. Несколько часов спасатели откапывали завал, были спасены и Лиля с мамой.

В октябре 1941 года город был захвачен фашистами. Карательные отряды, или «айнзатцгрупп», приводили горожан в ужас. В течении двух недель в Брянске шла «зачистка». Немецкие каратели уничтожали «расовых и политических врагов рейха». За город сотнями увозили и расстреливали евреев, цыган, коммунистов, партизан и всех неугодных. В больницах уничтожали душевнобольных и пациентов с физическими увечьями. В городе был объявлен комендантский час. Лилина мама, полуэстонка-полуеврейка, дабы скрыть свое происхождение, заплетала в тугую косу длинные черные волосы и передвигалась по городу с опущенными глазами. Скрывала Антонина Алексеевна и свое положение, кутаясь в огромный бесформенный мужнин тулуп. После карателей город заняла действующая немецкая армия. Трое фашистов квартировали в доме Дерябиных. Лилин брат Эдик родился декабрьской ночью. Даже девочка, спавшая рядом с мамой, не слышала, как он появился на свет. Она проснулась от детского писка, когда мать положила новорожденного в объятия дочери. На следующий день женщина, как обычно, отправилась на работу. Все хлопоты по уходу за братом легли на плечи пятилетней девочки.

Павел Матюхин, дедушка Лили, стал партизаном. В городе он не показывался, но часто наведывался в деревню близ Брянска. Там и был схвачен. Расправу над партизанами устроили публичную. На той казни присутствовали и Антонина Алексеевна с дочерью и сыном.

После расстрела деда Лилю с мамой и 11-месячным братом, как и тысячи других советских людей, немцы пешком погнали в Германию в трудовые, концентрационные лагеря, в лагеря смерти. В путь отправились в ноябре 1942-го. Переход из Брянска до Польши длился несколько месяцев. Все, что сохранилось в памяти Лили об этом отрезке ее жизни, – скудное питание колосками и сырой картошкой, забитый фашисткими сапогами насмерть мужчина и многочисленные своры немецких овчарок, сопровождавших колонну. В одном из польских перевалочных пунктов фашисты устроили «сортировку»: больных и стариков расстреливали. Потом у матерей стали отбирать детей. Так выросла целая очередь несчастных женщин, из рук которых вырывали родных чад. Антонина Алексеевна спрятала дочь в мешок, а сына в чемодан. Когда женщина проходила мимо сортировочного поста, в голове крутилась только одна мысль: «Лишь бы годовалый Эдик не заплакал, испугавшись темноты, холода и замкнутого пространства. Лишь бы простывшая в дороге Лиля не чихнула». Дети как будто вняли молитвам матери: мальчик спокойно сопел себе в чемодане, Лиля молча пережидала в вещьмешке…

Дальше этапников повезли в вагонах-теплушках. Среди пленных оказалось немало и других женщин, спасших своих детей. Так и везли их, полуголодных, больных, в самую глубь фашисткой Германии в деревянных закрытых вагонах. На станциях начальники лагерей отбирали для себя рабочих. Женщин с детьми брать никто не хотел. Так Дерябины оказались в глубоком немецком тылу, в трудовом лагере для военнопленных на западе Германии в городе Геттенген. Около 17 000 заключенных лагеря работали на паровозоремонтном заводе.

Трудовая повинность была возложена и на Лилю. Шестилетняя девочка чистила от сажи паровозные топки, которые отапливались углем. Антонину Алексеевну, хорошо знавшую немецкий язык, оккупанты заставили работать переводчицей. В трудовом лагере она вела документацию заключенных. Маленький Эдик с раннего утра, когда мать и сестру уводили на работу, и до их возвращения поздним вечером прятался в бараке, забившись в дальний угол нар, служивших семье общей постелью. Мальчику действительно лучше было не показываться на глаза надзирателям.

– На заводе русские работали бок о бок с немцами, – вспоминает Лилия Васильевна – Чтобы мы не стали разносчиками заразы в городе, нас по выходным сгоняли в бани-душегубки, куда запускали какой-то едкий газ, который должен был уничтожать вшей и блох. Многие погибали от паров этого газа. Со мной тоже несколько раз случались обмороки. Мама перестала водить меня в баню и прятала под матрац.

Однажды спрятанную девочку обнаружили – учуяла во время проверка пустого барака немецкая овчарка. Лиля и ее мама жестоко поплатились за непослушание. Их избили нагайками. А потом пришла другая беда: на Антонину Алексеевну написали донос за то, что она помогла возвратиться в лагерь молодым мужчинам, которых насильно отправляли в ряды РОА – российской освободительной армии, возглавляемой предателем Власовым. В течение двух недель ее пытали в гестапо. Она молчала. Потом привели Лилю и на глаза матери стали избивать. И дочь, и мать не произнесли ни слова. Это их и спасло. Дерябиных вернули в лагерь. Обеих – седыми…

После издевательств Антонина Алексеевна тяжело заболела. Ее поместили в монастырь. За три месяца немецкие монахини выходили женщину, находившуюся все это время в состоянии полусна-помешательства. Лиля и Эдик, оставшись без матери, сильно исхудали. Мальчик, до этого знавший лишь материнскую грудь, вынужден был питаться баландой из брюквы. Это подкосило здоровье ребенка. Лиля же долгое время не могла поправиться после гестаповской расправы. Лысая девочка с пробитым черепом, ранением в груди, вырванным ногтем и многочисленными шрамами выжила чудом. Лечилась листами подорожника. Монахини стали приводить детей в монастырь, кормили их манной кашей на воде и тихо плакали, когда дети, словно голодные собачки, набрасывались на еду и до последней капли вылизывали тарелку.

8 апреля (это была пятница) 1945 года союзные войска освободили заключенных трудового лагеря. Американцы убеждали советских людей остаться в Европе, предупреждая об участи, которая ждала военнопленных в Советском Союзе. Но им не верили. На Эльбе все бывшие узники как один бросались через переправу туда, где и ждали советские солдаты.

…До 1948 года Дерябины с другими пленными находились в фильтрационных лагерях в Бресте. Их проверяло теперь уже «советское гестапо». Как попали в лагерь? Что там делали? Почему остались живы?

Этот ярлык почти что шпионов, почти врагов народа, преследовал Лилю, ее маму и брата до 1957 года и не раз отравлял им жизнь. После, еще очень долго, сотрудники КГБ «рекомендовали» Лилии Васильевне, ставшей седой в семь лет, забыть о том, что она была заключенной трудового лагеря в Гетенгене.

Только в 1989 году Лилии Дерябиной присвоили статус малолетней узницы немецких лагерей...

Только в 2002 году Антонину Алексеевну признали узницей немецкого лагеря…