Марат Бариев
Знаете ли вы, без чего не обойдется ни один театральный звукорежиссёр, какая аппаратура раньше занимала два автобуса, а теперь помещается в два ящика, и почему мыши не смогут сорвать спектакль? Эти и другие профессиональные секреты нам открыл звукорежиссёр Пермского академического театра оперы и балета им. П. И. Чайковского Марат Бариев.
– Марат, расскажите, пожалуйста, кто такой театральный звукорежиссёр?
– В первую очередь, это специалист, который отвечает за достаточно серьёзное направление в театре – музыкальное оформление спектаклей, звукоусиление и другие специальные звуковые эффекты.
– Нужно ли звукорежиссёру иметь музыкальное образование?
– Желательно. Музыкальное образование всё-таки позволяет более основательно и вдумчиво подходить к работе со звуком. Чтобы стать музыкальным звукорежиссёром, нужно учиться в консерватории, например, в Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Москве, Санкт-Петербурге. В Перми нет вуза, где можно получить такую специальность. Кроме того, звукорежиссёру важно получить и техническое образование, т.к. работать предстоит со сложной аппаратурой. Можно сказать, что хороший звукорежиссёр должен отлично разбираться и в физике, и в музыкальной теории. Но самое главное – он должен уметь слышать и слушать!
– А как вы стали звукорежиссёром Пермского театра оперы и балета?
– Я пришёл в профессию давно, больше 20 лет назад. В Пермский театр оперы и балета меня пригласили в октябре 2001 года, и с января 2002 занял должность звукорежиссёра. К тому времени я уже начал осваивать техническую базу и немного разбирался в теории музыки. А дальше учился на практике: ездил на курсы, работал в студии, обучался у специалистов, которые давно занимаются звукозаписью.
– Помните ли вы свой первый спектакль, над которым работали?
– Да, конечно. Мои первые спектакли – детские представления «Сказка про Буку и Бяку и тряпичную собаку» и «Приключения в Оперной стране». Кстати, этот весёлый спектакль и ещё балет «Анюта», над которым я работал тоже в самом начале своего профессионального пути, идут в театре до сих пор.
– С чего начинается работа звукорежиссёра над спектаклем?
– Нельзя просто так выйти и провести спектакль. Требуется долгая подготовка, в которой задействован весь наш цех. Сначала мы берём партитуру, изучаем состав оркестра, список солистов, хор, смотрим, что нам может понадобиться: какие-то фонограммы, звуковые эффекты. Затем идём к музыкальному руководителю спектакля и дирижёру, обсуждаем, как они видят общее звучание, что будет необходимо для выпуска спектакля. Ну, а потом мы всё это готовим и делаем. Например, в спектакле требуется звук выстрела. Можно обратиться к базам, найти подходящий эффект, и будет красиво, громко, хорошо. Вот только в партитуре написано, что выстрел должен звучать издалека. То есть нам надо смоделировать акустическое пространство таким образом, чтобы для зрителей в зале этот звук был «вплетён» в музыку и слышался так, как задумал композитор.
– Где звукорежиссёр находится во время спектакля? Что делает в это время?
– У меня есть три места, где я могу находиться во время спектакля. Это зависит как от самого спектакля, так и от того, что я делаю во время него. Первое место – это наша маленькая аппаратная за стеклом рядом с директорской ложей. Там стоят небольшой пульт и компьютеры. Из этой аппаратной включается общая трансляция на театр: что-то простое, что не требует постоянного контроля. Например, половина детских спектаклей может быть проведена из этой рубки. Звукооператор сидит за пультом, нажимает на кнопку «GO», и этого достаточно. Но есть спектакли, которые требуют серьёзного контроля над разными звуками: со сцены, из оркестровой ямы, с разных микрофонов, специальные шумовые эффекты, которые нужно вовремя включить. Тогда я ставлю пульт в директорскую ложу, чтобы слышать и видеть всё, что происходит во время представления. И третье рабочее место — ещё одна небольшая аппаратная, которая находится повыше. Я использую её, когда мы делаем прямые трансляции из зала. В неё поступают все аудиосигналы. Я их «свожу» и делаю звук именно для трансляции.
– Какую технику и инструменты вы используете? Без чего звукорежиссёр точно не сможет обойтись?
– Звукорежиссёр точно не сможет обойтись без своих ушей и знаний, полученных опытным путем. Наша основная техника – это микшерный пульт, микрофоны, компьютеры и акустические системы.
– Вы работаете в театре более 20 лет. Сильно ли изменилась аппаратура за это время? Какие у вас появились технические возможности, которых не было ранее?
– Когда я только пришёл в театр, мы работали в аналоговом тракте с магнитными лентами, сейчас тракт полностью цифровой. Естественно, возможностей сегодня гораздо больше. Например, раньше, чтобы сделать профессиональную аудиозапись, нужно было попросить у телеканала «Т7» их передвижную телевизионную станцию. Она выглядела, как два больших автобуса. Они приезжали к театру, мы тянули много-много проводов к их аналоговому микшерному пульту и делали записи. А сейчас подобная цифровая техника умещается в два небольших ящика. Вообще, технологии развиваются очень быстро. 20 лет назад я и представить себе не мог то оборудование, с которым работаю сейчас. Может быть, ещё через 20 лет мы будем всем управлять с телефона, через виртуальные очки или при помощи каких-то других устройств.
– А может ли в будущем звукорежиссёра-человека заменить искусственный интеллект?
– Автоматические станции микширования есть и сегодня. То есть какую-то простую работу со звуком может выполнить и компьютер без участия человека. Например, вовремя переключать микрофоны на конференции. Но театральная звукорежиссура – это во многом творческий процесс. Поэтому искусственный интеллект может стать хорошим техническим помощником звукорежиссёра, но никак не его заменой.
– Бывают ли у вас форс-мажорные ситуации? Допустим, аппаратура отказала. Что делать в этом случае?
– Форс-мажорные ситуации, конечно, бывают. Самое главное, нужно знать, что может произойти, и максимально от этого застраховаться. Например, идёт фонограмма с компьютера, и вдруг он подвис. Для таких случаев есть система резервного воспроизведения. Два компьютера настроены абсолютно одинаково: на них стоит одинаковый софт, загружен один музыкальный материал. Идут сразу два потока. Если один сигнал пропадёт, пульт переключится на другой. Подобная система есть между пультом и сценой. Например, если какие-нибудь мыши перегрызут витую пару, то сигнал не пропадёт, потому что чуть дальше проведена ещё одна витая пара. Конечно, бывают обстоятельства, когда никакая резервная система не поможет. Например, однажды из-за городской аварии отключилось электричество во всём районе, прямо за пять минут до начала спектакля. Но такие ситуации происходят очень редко.
– Помимо работы в театре оперы и балета, вы были звукорежиссёром нескольких международных фестивалей и конкурсов, участвовали в проектах других пермских театров. Что вам запомнилось больше всего?
– В 2019 году я выступил в качестве Balance Engineer прямой трансляции балета «Ромео и Джульетта» для французского телеканала Mezzo. Это был очень запоминающийся опыт. А самой интересной звукорежиссёрской работой могу назвать постановку драмы «Жанна на костре». Мне тогда пришлось менять акустику в зале. Музыкальный руководитель спектакля хотел, чтобы в одной из сцен зрители как будто перенеслись из театра в церковь. Хор пел псалмы, и нужно было сделать так, чтобы акустически они звучали совсем как в храме. Ещё одной непростой задачей стала работа с детским хором. Зрители не должны были его видеть на сцене, только слышать. Отчётливо, но издалека. В результате мы разместили детей на балконе за дверьми. Это помогло создать эффект живого звучания детского хора, но за пределами зала. Очень жаль, что этого спектакля сейчас нет в репертуаре театра.
– Какое у вас самое любимое место в театре?
– Моё рабочее место. А зрителям могу дать совет: если вы хотите услышать звуковое оформление спектакля именно таким, каким его задумал режиссёр, выбирайте место в бельэтаже. Лучше всего первый ряд по центру.
Команда МАОУ «СОШ № 82» г. Перми
