Алёна Исакова

Интервью в рамках проекта «Герои закулисья» с Алёной Викторовной Исаковой, заведующей бутафорским цехом Пермского театра юного зрителя.

–  Сколько лет вы работаете в театре?

–  В ТЮЗе 7 лет, а так вообще в театрах с 2001 года.

–  В каких театрах, кроме ТЮЗа, вы работали?

– Лысьвенский театр драмы имени Анатолия Савина. Собственно, мы только сегодня вернулись оттуда с гастролей.

–  Вы там кем работали?

 –  Бутафором и художником-постановщиком.

–  Там и началась ваша карьера?

 –  Да.

–  Почему вы выбрали именно профессию бутафора?

–  Рисовать любила всегда, что-то руками делать. Я даже сейчас по детям вижу: есть у ребёнка склонность или нет, получится – не получится. Как-то это сразу уже заметно. Вот и у меня было так. Поэтому я отучилась на дизайнера в Тюменском институте культуры, потом в Лысьву вернулась, а это начало 2000-х – с работой всё было очень странно. Пришла в театр – там оказалось вот прям всё нужно, что умею.

– Вы просто увлекались творчеством или сразу хотели профессионально всем этим заниматься?

–  У меня сразу было в планах профессионально заниматься. Я не знала, буду я художником-станковистом, или дизайнером мебели, или ландшафтным дизайнером, но была уверена, что на этом свою жизнь завяжу.

–  В какой момент вы решили работать в театре?

–  В театре? Ну, вот в 2001 году. До этого работала в дизайнерской фирме, в проектном бюро, а когда пришла в театр, поняла: да, это моё.

–  Вы бы когда-нибудь хотели побывать на месте актёра?

– Нет! Знаете, есть традиция: на премьерах вместе с актёрами на последний поклон вызывают режиссёра, хореографа, художника-постановщика. Для меня это всегда такой стресс был! Там меня просто из-за кулис выпинывали.

–  Не любите быть на сцене?

–  Нет.

–  С чем это связано?

–  Не знаю! Не моё.

–  А как ваши родители отнеслись к выбору профессии?

–  Прекрасно. Они очень мной гордятся.

–  Они вас как-то поддерживали?

–  Да. Они одобрили моё решение, когда я в 17 лет сказала, что уезжаю в Тюмень, чтобы именно художественное, дизайнерское образование получить. И я потом, когда приехала, мама мне постоянно говорила: «Пошла бы ты работать на завод: ты не работаешь – ты мучаешься. Давай как-то уже ближе к тому, на что ты училась, потому что жаль тратить высшее образование, даже на хорошую зарплату».

– Что есть интересного в вашей профессии?

– Да тут всё интересно. Каждый раз новая постановка – это какие-то новые задачи. Бывает, художник молодец, картинку создал, а ты теперь думай, как это воплотить в реальность. И так, чтобы с этим люди работать могли, чтобы это было не очень тяжёлое, чтобы оно достаточно легко ремонтировалось и перевозилось.

– Какие самые сложные у вас были декорации? Или самое сложное из того, что вы делали за всё время?

– Самое сложное? Самое сложное – всегда самое интересное. Вот, например, спектакль «Две дамочки в сторону севера». Художник показывает мне эскиз, а там  –  два надгробия, просто два ангела в натуральную величину, ещё вот с такими крыльями. Ну, скульпторами мы ещё не работали. До того интересно было! Мы их сначала бесконечно рисовали, не понимали, как вообще форму сделать, как её разложить. Даже друг друга фотографировали в таких позах, потом отрисовывали в натуральную величину. И вот сейчас одна барышня там за дверями у нас стоит.

– Как проходит ваш рабочий день обычно?

– Приходим в 10. Хороший бутафор, хороший художник, даже если основной работы нет, чем заняться в мастерской, он найдёт всегда. Если аврал, идёт премьера – мы здесь просто живем. Это рабочий день по 16–18 часов. Всё для того, чтобы вовремя всё было готово, всё было на сцене. Потому что мы понимаем, насколько актёры от нас зависят.

– Трудно ли угодить художнику? Именно его пожеланиям.

– Постановщику? Они разные бывают. Очень разные.

 – А вы создаёте поделки для себя или, может быть, кому-то на подарок?

 –  Какие-то творческие вещи? Обязательно.

 –  Каждый праздник?

–  Практически всегда, да.

– А есть у вас какая-то любимая вещь, которую вам нравится из раза в раз переделывать?

 – Это подарки к Новому году. Я делаю что-то вроде небольших подвесных игрушечек в виде пряников, то есть домики, звёздочки, ёлочки.

Поменьше, побольше… Обычно поменьше, конечно, это у нас с фотозоны осталось с прошлого года. Тоже пеноплекс, папье-маше, а потом уже дальше отрывайся как хочешь.

 –  Вы всё разрисовываете акриловыми красками?

 –  Акрил, масло, контуры.

 –  А что самое любимое, чем больше любите работать?

 –  Сейчас больше всего работаем акрилом.

 – Вот вы уже говорили, что в детстве любили рисовать, а сейчас ваше хобби как-то поменялось?

– Нет.

– Ваше хобби  –  это ваша работа?

– Да. Вот начали работать над «Птицами», а там яйца, яйца, яйца, яйца. Я вспомнила, что когда-то очень любила их расписывать к Пасхе и так сейчас дома немножко отрываюсь. Просто если работаем с достаточно крупными формами, то я дома сяду под настольную лампу и расписываю. И вот мне нравится сидеть, выводить узоры, композицию выстраивать: у меня на этом душа отдыхает.

– Если бы не было театра, то какую профессию вы бы выбрали?

– Я думаю, что ушла бы в педагогику. Я бы работала в детском саду педагогом по развитию, ну, возможно, в школе или в какой-то изостудии.

 –  То есть учителем изо, технологии?

 –  Да. Меня это тоже привлекает.

 –  Вы устраиваете тест-драйв всего того, что сделали?

– Обязательно. Потому что если я это не устрою, то первая репетиция, и потом актёры за последствия не отвечают, а нам ремонтировать.

– Что вам больше всего нравится в вашей профессии?

– То, что нет никаких готовых шаблонов. Всегда что-то новое, какие-то задачи новые. Каждая премьера, какая бы она трудная ни была, – это как какое-то личное преодоление. Потом от этого очень хорошо.

– Согласны ли вы с мнением, что работа должна приносить удовольствие?

– Да. Иначе смысл?

– Вы всем довольны?

– Всем довольной быть невозможно, но всё равно плюсов в разы больше, чем минусов. Тем более у нас отличный коллектив, с которым комфортно работать. Это люди, которые театр любят и уважают, не ленивые, рукастые.

 –  У вас бывают какие-то образовательные командировки?

 – Сейчас нет. У нас бывают мастер-классы. Если они проводятся в Перми, то как-то ещё успеваем сходить, а так – нет. По крайней мере, в последние годы нас, художников, не отправляют.

 – А есть ли у вас профессиональная деформация? Как работа повлияла на вашу жизнь?

 – Позвали меня фотографироваться в театр «Туки-Луки». Захожу, смотрю – в фойе в фотозоне что-то паровозик ободранный: надо бы обклеить, покрасить. Что-то куклы у вас какие-то старые, надо, наверное, подновить немножечко, подписать. И вот так практически везде, вплоть до того, что к родственникам захожу в квартиру: так, а давайте я вам немножко клея принесу, что-то мне тут не нравится, обои у вас сверху отслоились, надо быстро подшаманить.

 – Дайте какой-нибудь совет творческим личностям, как не закопать свой потенциал в самом начале.

 –  В себя надо верить.

 –  Да? И никого не слушать?

 –  Да.

Команда МАОУ «Юговская средняя школа»