«Преданность каждого из нас своему делу – это и есть вклад в будущее»
Говорят, по рукам человека можно сказать о его принадлежности к профессии. Когда я смотрю на руки Ксении Владимировны Рюминой, мне кажется, что более музыкальных рук и быть не может. Изящные, тонкие, аккуратные пальцы, мягкие, закруглённые подушечки… Ловлю себя на мысли, что когда, сидя за роялем, она показывала мне, «как нужно», я, не анализируя, как в тумане наблюдала за мелькающими запястьями и нежно-пастельными ногтями.
Мне сложно представить Ксению Владимировну кем-либо, кроме пианистки. Высокая, благородно красивая, всегда женственная и элегантная, она не раз повторяла, что то, чему мы посвящаем свою жизнь, формирует наш внешний облик.
Ксения Владимировна оказалась в музыке самым естественным образом и, быть может, даже не задавалась вопросом о том, почему всё так сложилось. У её мамы Натальи Николаевны Абрамовой есть ещё две сестры: Ольга Николаевна и Елена Николаевна, и все сёстры связали свою жизнь с музыкой. Наталья Николаевна – скрипачка, Ольга Николаевна – пианистка, а Елена Николаевна – музыкант-теоретик. Их отец Николай Александрович, которому в мае этого года исполнилось 90 лет, баянист-самоучка, научившийся играть на инструменте благодаря потрясающему природному слуху. Вместе с родными на праздниках они часто пели сложнейшие многоголосия, исполнить которые сумеет не каждый, имеющий музыкальное образование.
«Если истинное творчество живёт в человеке, оно найдёт возможность вырваться наружу, – размышляет Ксения Владимировна. – Но любому творчеству, и, как живому организму, нужны условия для развития и постоянная подпитка. Это большое счастье, если музыкант располагает временем, которое он может потратить на саморазвитие или которое как минимум дарит ему возможность не спешить. Большое счастье, если он может позволить себе не задумываться о финансовой стороне. Но наша жизнь складывается несколько иначе в силу обстоятельств: мы проводим уроки с утра до вечера, а вечером спешим в магазин, даже и не думая о том, что стоило бы посетить Органный зал, филармонию или театр… И такая же история повторяется в выходные. Я почти не остаюсь наедине с фортепиано. Такая возможность есть у меня лишь на работе, в перерыве между занятиями. Я редко слушаю любимую музыку дома: до того устаю от звуков в течение дня, что хочу просто тишины.
У моих родителей в доме всегда была огромная домашняя библиотека. Она стала частью моего общего образования, и это было абсолютно естественно. Сейчас дети посещают множество кружков, записываются на курсы, распаляясь, везде берут по чуть-чуть, а что остаётся в итоге? А я просто читала. Знакомилась с историей, с психологией, с языком. Чтение действительно меняет образ мыслей, нравственный облик. Многому нельзя научить – во многое нужно просто погружаться».
Родители Ксении Владимировны пополняют домашнюю библиотеку до сих пор, потому как привыкли к книгам осязаемым, книгам бумажным. Возможно, эта любовь к слову подтолкнула Ксению Владимировну получить второе образование: заочно она окончила филологический факультет ПГГПУ, что гармонично дополнило классический облик настоящей женщины.
«Общественные ценности меняются, – рассуждает она. – Например, раньше учиться в музыкальной школе было очень престижно. Музыкальное образование считалось серьёзным, а его ценность была неоспорима. Тогда ещё была жива традиция иметь в доме музыкальные инструменты. А поскольку они имелись, нужно было их использовать. Вот и я волею случая оказалась в музыкальной школе.
Конечно, в детстве я пробовала заниматься танцами, но музыка казалась мне ближе. Уединённое времяпровождение за роялем нравилось мне гораздо больше шумных коллективных занятий. Моим педагогом по специальности стала Нина Аркадьевна Николаева – добрая, спокойная женщина. Она никогда не повышала на меня голос, и я никогда бы не поверила, что она умеет сердиться. Большим счастьем для меня было то, что после окончания Пермского музыкального училища, когда я пришла работать в родную ДМШ №2, мы с Ниной Аркадьевной ещё 18 лет проработали как коллеги.
Именно она посоветовала мне пойти на подготовительные курсы в музыкальное училище и поступать. Я попробовала, причём это было совершенно не прицельно. Однако поступила, и так решилась моя судьба.
Я очень рада, что в училище мне попался потрясающий педагог, с которым мы понимали друг друга с полувздоха – Елизавета Леоновна Сереброва. Очень тонкий музыкант и искренний человек. Потрясающий профессионал: представитель классической русской фортепианной школы».
Ксения Владимировна считает, что, в отличие от многих своих коллег, она более приспособлена к современности. «Сейчас ускоряется темп жизни: сегодняшние дети стремятся охватить всё – и от этого страдает качество исполняемого, – считает моя собеседница. – А если только вспомнить, какие выпускные программы игрались раньше на экзаменах: крупная форма, сонаты, инвенции… У меня после школы была масса свободного времени для занятий, я могла позволить себе качественно учиться.
А современным детям сложно быть усидчивыми. Извечная гонка, быстрый жизненный темп вызывает у них невроз: они дёргаются, чешутся, ёрзают на стуле вместо того, чтобы вдумчиво подойти к произведению. И как же сейчас решают этот вопрос? Для работы с чутко воспринимающими мир появляются психологи. И, можно подумать, с их появлением ситуация улучшается. Мне кажется, что детям просто не хватает настоящего, искреннего и заинтересованного общения. Им всего лишь требуется, чтобы их увидели и услышали. Если раньше в стране был настоящий культурный пласт, окунувшись в который можно было обогатиться, то теперь царит свобода с выброшенным в неё огромным количеством информации, которая превращает неразборчивых малышей в невротиков».
Ксения Владимировна подмечает, что всё это было удивительно точно предсказано Рэем Бредбери в произведении «451 градус по Фаренгейту»: появление кричащей рекламы на каждом шагу, бурное развитие телевидения и социальных сетей, появление гаджетов, наушников… «А я просто разговариваю с учениками: мы обсуждаем фильмы и книги. Делюсь с ними своими ощущениями, сравнениями, ассоциациями, восприятием мира в целом, обсуждаю семейные ценности.
Мне хорошо с детьми, – говорит Ксения Владимировна. – Если меня ничто не отвлекает от работы, работа подзаряжает. Больше всего я люблю детей за искренность. Они ведь ещё чистые, и их сознание не испорчено. Я всегда прислушиваюсь к ним и многое перенимаю, люблю общаться на равных».
С самого детства Ксения Владимировна хотела быть именно педагогом. Но не знала о том, что будет преподавать именно музыку. Однако любила играть в куклы, рассаживала все свои игрушки за «парты», раздавала листочки, давала им задание, а затем ставила оценки красной пастой. А сама всегда была в роли учителя.
«Став преподавателем, я стала получать большое удовольствие от выхода на сцену. Я научилась понимать свои ощущения, – говорит она. – А после мне самой как педагогу многое стало понятно. Я никогда и никому не отдам своё фортепиано – это просто часть моей жизни. Конечно, музыку начинаешь понимать и осмысливать с возрастом. Развивается не уровень твоей игры, а осознание, и в разном возрасте ты одно и то же играешь совершенно по-разному.
Дети редко задумываются о том, что играют. Например, кто из них сможет сыграть ноктюрн «Разлука» М.И. Глинки? Кто испытал настоящую разлуку? Однако самые одарённые умеют делать это интуитивно.
Я не смогу жить без музыки. Но чтобы понять это наверняка, нужно это прочувствовать. В музыке нужно купаться, а я редко хожу в театры или на концерты. Как проходит моё посещение концерта? Вечером после работы, перекусив, бежишь под дождём на концерт, перескакивая через лужи. Никакой сосредоточенности, никаких мыслей о предстоящем. Конец действа досиживаешь как на иголках, ведь завтра утром опять на работу, а ещё нужно успеть многое сделать.
Зато я очень рада тому, что наш труд – благодарный. Я постоянно вижу отдачу, и в основном она положительная. Единственные, к кому мы можем наверняка обратиться за помощью для улучшения жизни вокруг – это к себе самим, и начать можно с малого. Я знаю, что я просто честно делаю свою работу на уроке, и вижу результат. А дальше ниточка тянется: ты делишься знаниями и умениями с ближними, ты вкладываешься в них, а они несут это в свою жизнь и жизнь своих ближних. Я не верю, что при регулярной работе что-то не удаётся, на это нужно смотреть несколько иначе: вклад, который мы сделали сегодня, может принести плоды в следующем поколении и через поколение.
Тяжеловато, что сейчас все заранее приходят учиться на пятёрки, а труд современных детей переоценивается. Раньше, чтобы тебя оценили, нужно было достичь чего-то существенного. Сейчас, любое проявление, даже и не требующее работы, называют «креативом». И попробуй только скажи, что это – пустота: нет, это ты недооценил креативность».
У Ксении Владимировны подрастает удивительно красивая дочка со столь редким в наше время именем Василиса, и она, как будто закономерно, скрипачка. Свою будущую дочь Ксения Владимировна представляла ещё перед рождением. «Так вышло, что я угадала: она родилась ровно такой, какой я её и мыслила – со знакомым мне лицом. Её будущее имя мне нравилось, но не сказать что больше других. Зато так звали одну из моих учениц, которую я очень любила – видимо, это наложило свой отпечаток. Моя Василиса – мой первый друг. Во многом она уже мудрее меня.
Благодаря работе, в том числе, работе концертмейстером, я объездила весь Пермский край: Березники, Соликамск, Суксун, Орду, Кунгур; побывала в Екатеринбурге, Казани и Ижевске, и, конечно же, в Москве и Санкт-Петербурге. Бывали мы и в южных Сочи и Астане. Наше музыкальное творчество дарит нам возможность участвовать в различных проектах, например, совместно с Пермской музыкальной филармонией, и это потрясающий опыт.
Мои ученики – лауреаты городских и краевых конкурсов. У меня подобрался сильный класс, а это говорит не только об их умениях в музыке, но и об общем развитии. От скульптора многое зависит, но от материала, из которого ты будешь лепить, не меньше, – считает Ксения Владимировна. – Я очень рада, что мы с моими учениками понимаем друг друга с полуслова. А по большому счёту, я понимаю, что главное – это честно, с желанием и удовольствием делать свою работу, а результат рано или поздно будет».
Дарья Давыдова
