220 ЛЕТ СПЕШКОВО: КАК ПОЯВИЛОСЬ НАЗВАНИЕ СЕЛА И ЧЕМ БЫЛИ ЗАНЯТЫ ЖИТЕЛИ

Недавно нашла в сети «ВКонтакте» группу «Это родное слово «Спешково», созданную теми и для тех, кто когда-либо жил, живёт или как-то связан с бывшим селом, а ныне деревней Спешково. Сразу обратило на себя внимание стихотворение Н. Ф. Мокрушиной «Это родина Моя!!!»:

Меж полями и лесами,

Невысокими холмами,

На очёрской стороне,

С детства близкой, милой мне,

В пойме маленькой реки,

Где развились лишь мальки,

Больше двух веков назад

(Так нам деды говорят)

Место это оживилось

И деревня появилась!

В исторической справке говорится: «Первые поселения людей на территории современного Очёрского района появились ещё в эпоху неолита, о чём свидетельствуют многочисленные археологические памятники, созданные ещё в период с пятого до первого тысячелетия до нашей эры. Более поздние находки свидетельствуют о том, что примерно с V по XIV века здесь не было постоянных поселений: эта территория была пограничной землёй между территорией родановского племенного союза и Волжской Булгарией. Заселение территории вдоль реки Очёр начинается в XVI-XVII веках».

Село Спешково известно с 1800 года как деревня Судорогина. По одной версии своё название село получило по речке Спешковой, в основе которого лежит прозвище Спешко, т. е. тот, кто торопится, спешит. Вторая версия отражает географическое положение села – оно находится примерно на полпути от Очёра до Бородулино. Через Спешково проходил тракт, по которому возили товары на базар из Очёра на Бородулино. Уставшие путники останавливались у трактира, чтобы отдохнуть самим и напоить лошадей, т. е. спешивались.

Расположение населённых пунктов в западной части Пермского края

По поводу названия деревни Судороги писатель А. А. Дубровин придерживается версии, что оно произошло « …от слова судорога – резкое сокращение мышц… Можно объяснить происхождение своеобразного топонима от физического состояния человека, который оказался на данном месте, например, в ходе длительной езды на лошади. Также встречалось название данной деревни как «Судорогина», что возможно, указывает на образование топонима от прозвища Судорога»…В некоторых справочных материалах деревня позднее называлась «Спешкова она же Судорогина». Мне же хочется думать, что в основе названия «Судорогина» лежит слово «Дорога», т. е. деревня «У дороги». Возможно, это совсем не так, но хочется думать…

Деревня тянулась вдоль дороги и объединяла несколько хуторов по обоим берегам реки. Они находились очень близко один от другого. По левому берегу реки Спешковы (Спешковой) располагались хутора: Носковы, Павелыши, Сафоны; по правому берегу – Судорогино, Башалмы. В них жили крепостные крестьяне графа Александра Сергеевича Строганова, владевшим Очёрским железоделательным заводом, за которым были закреплены эти земли.

Крестьяне обязаны были пережигать лес на древесный уголь и доставлять его на завод в специальных коробах. Люди жили бедно и пробавлялись кто чем мог – держали скот, пахали, сеяли, ткали, катали валенки, выделывали овчины, излишки возили на базар. Постепенно шло расселение вверх по реке и её притокам, в благоприятные места с водными источниками. Так в округе появились другие поселения. В каждой деревне были мастера своего дела: кузнецы, плотники, портные, столяры, кирпичники.

Навыки и традиции мастеров передавались из поколения в поколение, в деревнях всегда были мастера на все руки. Помню, когда я была ещё маленькой и мы жили на квартире у Носковых, из какой-то деревни пришли мастера катать валенки. Меня поразил этот сложный, таинственный процесс, который занял не один день. Я с большим удивлением смотрела, как заготовка под руками мастера превращалась в валенок. Потом скатанные валенки оббивали на колодке и сушили. Хозяин нашей квартиры, Аксён Ильич, умел плести лапти, и я, пяти лет от роду, просила научить меня этому ремеслу. Дед давал мне лыко, коточи́г (шило) и показывал, как надо действовать. Увы, ни одного лаптя, даже малюсенького, я не сплела…

Были в окрестных деревнях и печники. Ремонтировали, били печи из глины или клали из кирпича, хозяева потом белили их. Белую глину привозили за несколько километров. Одно из заброшенных месторождений я видела несколько лет назад вблизи дороги на Кисляки, Вахруши, Бородулино.

Женщины в деревнях обычно ткали или вязали, когда позволяло время. Я уже не застала тех времён, когда в наших местах выращивали лён. Об этом знаю только по рассказам бабушки, когда она объясняла назначение случайно найденных на чердаке предметов. Портнихи-самоучки в деревнях шили всё, от пальто до бурок, одевая и обувая заказчиков. Бурки – это стёганая обувь на холодное время года, по виду напоминающие сапоги или валенки. Когда я училась в начальной школе, мне сшили тёплое пальто на вате. Зимой на улице я чувствовала себя, как в тесном футляре, – в пальто было очень тепло, но из-за плотного облегания трудно двигаться, когда нужно было ползать по снегу, залезать на крышу или кататься на санках.

Много интересного и удивительного можно было увидеть в деревне детям! Навсегда запомнилась кузница, которая стояла перед въездом в деревню Рогали, в километре от Спешково. Кузнец, вытащив из пышущего жаром горна огромными, по детским меркам, клещами раскалённую заготовку, клал её на наковальню, и под сильными, ловкими ударами молота она превращалась в необходимую для крестьянского хозяйства вещь.

Часть села, которая раньше именовалась Носково, заканчивалась почтой, которая располагалась в небольшом доме перед логом. Письма, газеты, посылки привозил на лошади из Очёра Кузьма Куприянович Попов, инвалид войны. Во времена моего детства на почте работала Екатерина. Её отчество и фамилию не знаю, помню только фамилию мужа – Орлов. Когда говорили «Катя с почты», все понимали, о ком идёт речь.

На другой стороне лога начинались Павёлыши, перед ними рос небольшой лесок. У подножия елей стояла необычная бревенчатая постройка без окон и, как мне казалось, без дверей. Однако двери всё-таки были! Однажды меня взяла с собой на ночное дежурство квартирная хозяйка Екатерина Васильевна, и тайна этого странного здания раскрылась. Когда Васильевна, как её звали в деревне, открыла дверь, на меня из тёмного глухого помещения обдало идущим от пола жаром. Он исходил из всей поверхности гладкого металлического листа, покрывающего пол. Это была колхозная сушилка! Зерно довольно толстым слоем было насыпано на пол, который подогревался снизу – под полом располагалась кочегарка. Дежурный должен был подкладывать дрова и следить за топкой, чтобы не пересушить зерно. Чтобы оно равномерно сохло, дежурный время от времени перелопачивал горячую, пахнущую густым хлебным духом сыпучую массу деревянной лопатой.

Много лет, даже десятилетий, спустя, мы с внуками проходили этой дорогой. Больно и грустно было смотреть на развалины сложенных когда-то заботливыми, умелыми крестьянскими руками построек, одинокие черёмухи, тополя и берёзы, высаженные хозяевами под окнами домов и в огородах. В Павёлышах ещё живут люди, а в Сафонах уже нет никого. Да и сами названия бывших хуторов помнят только старожилы.

Павёлыши

Конечно, за два с лишним века село не могло не измениться. Несмотря на все невзгоды, реорганизации, перестройки, оптимизации, оно выжило. Выжило благодаря труду, настойчивости, упорству и крепкой связи моих земляков с родными местами. О них можно сказать словами В. Гузеевой:

Богатство наше – это люди,

Их судьбы-летопись страны.

Работали и воевали,

Создать историю смогли.

Ветераны (фото середины 90-х)

Светлана Ямалитдинова (Балашова)