«НА САМОИЗОЛЯЦИИ Я...»
«Кто из вас решится стрелять в своего императора? Стреляйте!» – громко и твёрдо заявлял я раз за разом. Они вновь узнавали меня по голосу, стати и треугольной шляпе, бросались под ноги. Крестьяне и солдаты с воодушевлением, почти без раздумий поддерживали моё намерение бороться за престол. Под залпы орудий я брал Париж, громил прусскую армию и наблюдал за смертью тысяч под роковым Ватерлоо.
И снова этот гул, шум тревоги и опасности… Но я не стою у Гренобля, не гарцую на коне под Бородино, не бегу с острова Эльба. Открываю глаза, здесь утро уже вступило в свои права, розовеет полоска неба над горизонтом. Платья небесного цвета так шли Жозефине, с которой, по воле бога и времени мы в вечной разлуке.
Голос, громкость которого сравнима с криком сотен мужчин, вещал:
– Граждане! Просим вас оставаться дома и соблюдать введённый режим самоизоляции. Временно откажитесь от выхода на улицу без острой необходимости и поездок!
Я оглянулся по сторонам. Каморка была тесной, гораздо теснее «Павильона», который был моим домом на острове Эльба: четыре шага вправо, три – влево. Но света было больше, не раздражал ноздри запах сырости и гнили. Взгляд уловил бьющую в окна зелень, её особенно не хватало в скалистых местах моей ссылки.
«Граждане, напоминаем: вы можете покинуть свой дом только для того, чтобы купить продукты питания, лекарства и товары первой необходимости, вынести мусор и выгулять собаку. Берегите себя и своё здоровье!» – голос, принадлежавший, несомненно, сотне мужчин, не затихал. Дрожь тронула руки. Говорили на русском, на тот самом языке, который звучал громом моего поражения, песней моей скорби. Меня проклинали и изгоняли в 1812-м хороводом похожих звуков.
Я выглянул в окно. Не Париж! Ни юных красавиц, ни штопальщиц, ни бродячих комедиантов, ни сборища мелких торговцев. Все они, будь я сейчас в подобном доме во Франции, непременно бы растопили моё тоскующее по родине сердце. Так кусок сливочного масла тает на горячем хлебе.
Вокруг ни души!
– Граждане! Оставайтесь дома, не рискуйте своим здоровьем. Берегите себя и людей, окружающих вас! Вместе мы победим вирус!
В прошлом я тоже страдал хворью: одолевали простуды, чесотка сковывала боль в животе, и до сих пор ноют шрамы от давних вражеских ударов. Что же случилось сегодня? О чём предупреждает грозная русская речь? Ответа нет.
На столе я увидел блестящий графин и только тогда понял, как сильна моя жажда. Не опасался пить – после острова Елены никакой мышьяк мне не страшен. Подле графина шахматы, разыграл партию с собой. Сморило на солнце. Во сне Мария-Луиза качала новорожденного сына. Пусть не случится ему слушать страшный гул мужских голосов, предупреждающих об опасности…
Когда я очнулся, редкое для Лонгвуда солнце освещало спальню. Пахло сыростью и кофе. Моя ссылка продолжалась, нужно сдать столовое серебро и купить уже мяса – опасаюсь за ясность рассудка.
Самое верное – ждать, слушать разум и верить, что когда-то я вновь вступлю на брусчатку Парижа.
Шумина Алёна Николаевна,
учитель истории и обществознания школы № 79 г. Перми
